Двойная фамилия художника хранит память о плеяде великих актеров российской театральной сцены: отец Саши — народный артист РСФСР Борис Каширин, мама — заслуженная артистка РСФСР Елена Аросева. Родился Александр в январе 1961 года. Детское сознание Саши формировалось в «закулисье» Омского государственного академического театра драмы в потоке репетиций и праздниках премьер. Художественные впечатления юного дарования впоследствии станут основным творческим приемом в изображении персонажей «человеческой комедии», из числа которых он будет создавать (рисовать) свою великолепную театральную труппу, быть в ней и сценаристом, и режиссером сюжетно-мимических сцен в жанре кабаре на «зеркале сцены» белого листа.

Началом осмысленной профессиональной художественной и выставочной деятельности Александра можно считать 2013 год. Он прекращает работу в медицине и с наивной смелостью посвящает себя созданию собственного оригинального почерка в традиционном, полностью изученном, имеющем огромную классическую учебную базу жанре графического рисунка. Для Александра белые листы бумаги 30×42 см, на которых создавались первые профессиональные выставочные работы, со временем выросли до картонов и холстов гигантских размеров 150×200 см в соответствии с художественными задачами и масштабами личного высказывания. В коллекции художника более 200 авторских работ, многие из которых обрели свое достойное место в частных коллекциях в России и за рубежом. На сегодняшний день Александр является победителем и призером многочисленных профессиональных конкурсов графики, членом Союза художников России (2017 год), его полотна узнаваемы на любых выставках, а стиль романтического символизма, в котором работает автор, всегда находит отклик в сердцах современных зрителей.

1. А. Аросев-Каширин. Сказочник. 2018. Картон, оргалит, графит, акрил. 160×100. A. Arosev-Kashirin. Storyteller. 2018. Cardboard, hardboard, graphite, acryl. 160×100

Научные достижения XXI века в области ядерной физики, квантовой механики и космонавтики могут оказаться всего лишь детскими знаниями перед лицом Всевышнего, изображенного на картине «Сказочник» талантливым рисовальщиком, мыслителем и философом Александром Аросевым-Кашириным. Три космонавта на неизвестной планете встречают мудрого старца, в масштабе превосходящего их по размеру более чем в 10 раз. Художник рисует образ вечного интеллигента в очках, с модным хвостиком волос на затылке, склоненного над книгой исторических судеб, скромно, без лишнего пафоса восседающего на табурете, напоминающем нам элемент дешевого кухонного гарнитура. Вокруг летают эльфы — мысли, ближайшая планета видна без телескопических приборов, все это свидетельствует о глобальном мировоззрении великого старца.

В этом сюжете мне видится идентичность интеллектуально-психологического образа художника с образом героя картины «Сказочник»: мудрого в своем абстрагировании от мелких забот бытия, духовного провидца смысла существования человечества и очень добродушно-юмористического в понимании трагикомедии «маленького человека», одиноко противостоящего силам зла и несправедливости.

2. А. Аросев-Каширин. Бегущий. 2017. Бумага, чернила, акрил. 60×55. Из собрания журнала «Русская галерея — XXI век». A. Arosev-Kashirin. Running. 2017. Paper, ink, acryl. 60×55. From the collection of the journal “Russian Gallery — XXI Century”

Заслуживает уважения аналитическая способность автора дифференцировать и осмыслять события во вневременном пространстве философской притчи, представлять на холсте/картоне клоунские шутовские сценки — фарсы, используя метафорический прием пробуждения основной ассоциативной памяти зрительской аудитории, вызывая эмоциональное сопереживание и когнитивный резонанс («Кукловоды», «Шуты Балакиревы»).

Программной и значительной мне видится работа Александра, посвященная великому испанскому художнику Франсиско Гойе, которая дает нам ключ к пониманию автором нравственной роли художника как объективного летописца исторического состояния общества («Гойя»).

3. А. Аросев-Каширин. Кукловоды. 2017. Бумага, чернила, графит. 50×65. В частной коллекции. A. Arosev-Kashirin. Puppeteers. 2017. Paper, ink, graphite. 50×65. In a private collection

Образ Гойи возникает на картине из темноты столетий в момент философского раздумья. Чтобы лучше видеть свои штрихи на плоскости холста, художник расположил на внешней стороне тульи широкополой шляпы остатки горящих оплывших свечей, которые дают блики света, образно символизируя утрату романтических и божественных иллюзий. Скуластое суровое лицо с тонкой линией сжатых губ венчает взор, обращенный в неведомые дали тайников человеческой души. В картине два равнозначных центра — это лицо и рука художника, которая лишена придворной красивости. Старческая, пронизанная сетью воспаленных вен, узловатая в суставах, рука мастера держит трость кисти, выходящую далеко за рамки картины — в бесконечность.

Работа «Гойя» — грандиозное попадание и творческая удача в раскрытии художественного образа. На базе филигранного владения техникой рисунка Александр, охваченный творческой страстью воплощения, как Пушкин, не задумывается над движением грифеля: «И пальцы просятся к перу, перо к бумаге, минута — и стихи свободно потекут!»

4. А. Аросев-Каширин. Шуты Балакиревы. 2017. Бумага, чернила, графит, акрил. 50×65. В собрании Омского отделении Союза Художников России. A. Arosev-Kashirin. Jesters Balakirevs. 2017. Paper, ink, graphite, acryl. 50×65. In the collection of the Omsk branch of the Union of Artists of Russia

«На большом холсте (картоне, бумаге) мне легче дышать», — говорит художник. Трудно поверить, но, по словам автора, весь арсенал художественных средств сосредоточен на кончике грифеля простого карандаша! Художник легко справляется с масштабом многофигурной композиции на гигантских форматах картины, учитывая при этом особые графические соотношения пространства объектов к фону плоскости. Он использует инверсивный прием нанесения карандашного рисунка черным по белому и белым по темному с применением акцентированных световых бликов, полученных с помощью идеального белого цвета акриловой краски.

Глубинные знания художественной анатомии позволяют Александру быть точным в изображении мышечных волокон и суставов, мимических морщин людей старшего возраста в определенных эмоциональных состояниях и, наконец, точно передавать смысл физических движений персонажей в театральных мизансценах и даже в танцах.

5. Аросев-Каширин. Они были… (Дон Кихот). 2017. Бумага, чернила, акрил. 50×65. Из собрания журнала «Русская галерея — XXI век». A. Arosev-Kashirin. They were... (Don Quixote). 2017. Paper, ink, acryl. 50×65. From the collection of the journal “Russian Gallery — XXI Century”

Художник мастерски владеет передачей хроматических тонов и оттенков серого графита, творчески применяет приемы светотени, отсвета — рефлекса, фактурной штриховки, достигая иллюзорной осязаемости фигур и предметов. Он эффектно использует готовые листы тонированного картона, создавая на определенном тоне целую серию картин: «цвет настроения синий», или зеленый, или красный, а возможно, и черный. В произведениях больших размеров автор сам создает нужный тон настроения. После просмотра многих полотен создается впечатление, что перед нами настенная фреска или барельеф архитектурного фриза, а порой и эскиз модельной отливки из бронзы для храмового декоративного искусства. И здесь просится ввести в повествование не совсем привычный, но, по сути, определяющий искусствоведческий термин — «монументальная графика».

Литературная часть названий картин автора в моем понимании сравнима с эзоповым языком. Названия скорее дезавуируют сущность происходящего, вывешивая нейтральный флаг романтического символизма.

6. А. Аросев-Каширин. Гойя. 2018. Картон, оргалит, графит, акрил. 160×100. A. Arosev-Kashirin. Goya. 2018. Cardboard, hardboard, graphite, acryl. 160×100

Художник рисует белую ворону на темном фоне многоэтажных джунглей небоскребов, как бы отделяя непохожесть своего восприятия от норм закомплексованного общества, погрязшего в потоках дождя обыденности и пронизанного молниями противоречий («Белая ворона»).

Все душевно живое сосредоточено в образе пса на первом плане и не совместимо с черными силуэтами громады зданий второго плана картины, которая хоть и называется «Рассвет», но формально исполнена в театральной технике контрсвета, подчеркивающего зловещий абрис зданий на светлом фоне.

7. А. Аросев-Каширин. Марафон, или Ландыши. 2020. Холст, акрил, графит. 170×200. A. Arosev-Kashirin. Marathon or Lilies of the Valley. 2020. Canvas, acryl, graphite. 170×200

Свою следующую картину, в которой художник раскрывает бесконечный круговорот людских судеб, автор символично называет «Марафон». На картоне огромных размеров (200×170 см) мы видим массу примитивных человеческих особей, полностью заполонивших пространство картины и застывших под взглядом художника в конвульсивных движениях ритма дискотеки, называемой на современном сленге тусовкой. Лишь одна пара из тысячи, расположенная в нижнем углу картины (ближе к зрителям), отмечена букетиком ландышей, несущих свежий аромат духовности отношений.

На другом полотне изображено толстое прозрачное стекло, отделяющее гламурный мир небоскребов от зрительского любопытства. Автор называет картину «Жаркий вечер». В названии опять загадка. Лучи заходящего солнца действительно прячутся за силуэтами зданий элитной городской застройки. Но внимательный зритель замечает на витринном стекле отверстие от пулевого выстрела с характерными расходящимися от центра трещинами! Стекло пробито! Чистый воздух, наполненный свободным полетом сверкающих стрекоз, должен проникнуть в замкнутое пространство. Позиция автора очевидна!

8. А. Аросев-Каширин. Жаркий вечер. 2018. Картон, графит, акрил. 80×100. A. Arosev-Kashirin. Hot Evening. 2018. Cardboard, graphite, acryl. 80×100

Александр манифестирует свои философско-этические взгляды на смысл существования личности в отведенный ей для жизни период времени. Художник визуально предлагает зрителю вариативные возможности экзистенциального выбора духовного пути. На картине “Gothic” в прямоугольнике черного листа в зеркальном отражении представлены два профиля одного и того же человека, имеющие как общие, так и индивидуальные черты психологического портрета. На ушах одного — летящий эльф, символ поэзии. У другого в ушную мочку продеты цепочки с католическими крестами. Два пути под одной ветвью виноградной лозы — жизни.

Тема ответственности за свой выбор звучит на картине «Молитва»: человек в исступлении молится при свечах. Другой сюжет повествует о крайнем напряжении человека, в состоянии эзотерической медитации стоящего на вершине скалы и обращающегося к небесным силам («Тучи»).

9. А. Аросев-Каширин. Gothic. 2017. Бумага, чернила, карандаш. 65×50. A. Arosev-Kashirin. Gothic. 2017. Paper, ink, pencil. 65×50

Одной из знаковых работ является диптих «Очередь». Мы все участники неумолимого шествия к моменту невозврата, но счастье наслаждения годами дарованной жизни преобладает в философии нашего общества. Удивительные психологические образы «шествующих по жизни» персонажей запечатлены Александром посредством фигуративных типажей, разнообразия ракурсов, мизансцен физических действий, мимических взаимоотношений и еще многих неуловимых нюансов, говорящих о подлинном мастерстве автора.

Одной из главных философских проблем человечества, затронутых автором, является неотвратимость окончания жизненного пути. Тесная духовная связь Александра со своей мамой Еленой Александровной Аросевой присутствовала на протяжении всей ее земной жизни. На картине «Зимняя аллея. Мама» склоненные ветви деревьев образуют свод — тоннель над дорогой, уходящей вдаль. Женская фигурка, оставив на скамейке недочитанную книгу, движется по направлению к светлому окну «перехода» в другую реальность.

10. А. Аросев-Каширин. Молитва. 2017. Картон, графит, акрил. 70×100. A. Arosev-Kashirin. Prayer. 2017. Cardboard, graphite, acryl. 70×100

И, конечно, как художник-символист, Александр хочет мистически представить судьбу земной цивилизации после гипотетической космической катастрофы. В триптихе «Жизнь после…» автор, используя тонированные красные картоны (150×100 см), моделирует эзотерические сюжеты наиболее вероятного поведения немногочисленных выживших представителей интеллектуального мира в первобытных условиях дикой природы. Суть метафоры — мы вечные странники в суровых законах энтропии космических преобразований.

В противовес суровой действительности Саша рисует свой идеальный утопический мир красоты и радостных впечатлений. Вершина детского счастья — это раздача мороженого на одноименной картине («Раздача мороженого»). Забавны многочисленные сценки площадного театра буффонады для детей («Шляпники») и, конечно, с подтекстом для взрослых (“Game over”). Художник тонко чувствует специфику костюмированных площадных представлений, которые нарушают монотонность жизни и дарят праздник самим моментом появления актеров в экстравагантных одеждах.

11. А. Аросев-Каширин. Очередь. Диптих. 2018. Картон, графит, акрил. 120×80×2. A. Arosev-Kashirin. Queue. Diptych. 2018. Cardboard, graphite, acryl. 120×80×2

Танцевальная стихия ритмизованных движений точно и выверенно отмечена на картинах Александра: «Танец дервишей» — сакральный медитативный ритуал для достижения трансового состояния; «Цыганский танец» — мистический танец группы цыган, у солистки волосы обретают сходство с горгоной Медузой; «Хари Кришна. Идущие за солнцем» — ритуальный танец-шествие кришнаитов, выполненный в жанре театра теней, и на многих других полотнах этого направления.

12. А. Аросев-Каширин. Зимняя аллея. Мама. 2018. Картон, графит, акрил. 80×100. A. Arosev-Kashirin. Winter Alley. Mother. 2018. Cardboard, graphite, acryl. 80×100

Сценарная тяга художника к созданию иных вариантов продолжений сказочных притч воплотилась в серию картин «Запретные сказки» («Вендетта», «Буратино»).

13. А. Аросев-Каширин. Жизнь после… Триптих. 2019. Холст, графит, акрил. 100×150×3. A. Arosev-Kashirin. Life After... Triptych. 2019. Canvas, graphite, acryl. 100×150×3

Важной работой этого направления мне представляется картина «Оранжевое лето» (170×200 см). Поле, усеянное одуванчиками, наполнено свободным полетом семян-парашютиков и вызывает восторг у детей, которые вместе с бабушкой эмоционально парят в пространстве картины, радуясь прелести левитации. Для художника метафизический полет — это философский отрыв от бренности бытия, свобода в чистом эзотерическом виде. На картине «Синее настроение. Сны» обнаженные красивые тела людей в сонном состоянии возносятся над коробками небоскребов. Герой картины «Маленький принц» легко перемещается по разным планетам, знакомясь с надуманными правилами поведения членов общества, оставаясь верным своей справедливой и поэтической душе романтика.

14. А. Аросев-Каширин. Дервиши. 2017. Бумага, чернила, графит. 50×65. Из собрания журнала «Русская галерея — XXI век». A. Arosev-Kashirin. Dervishes. 2017. Paper, ink, graphite. 50×65. From the collection of the journal “Russian Gallery — XXI Century”

Конец благоприятного иллюзорного настроения прописан Александром на монументальном холсте «Куда уехал цирк». Понурая вереница кибиток, сопровождаемая усталыми актерами, хоть и силачами, уходит в туман непогоды, в дождь.

15. А. Аросев-Каширин. Шляпники. 2016. Бумага, чернила, графит. 40×50. В частной коллекции. A. Arosev-Kashirin. Hatters. 2016. Paper, ink, graphite. 40×50. In a private collection

И тогда мы ищем духовные силы в истории прошлого, оглядываемся на великих деятелей мирового искусства, оставивших свои послания для нашего времени и далекого будущего, на века запечатлевших в своих произведениях кредо гуманизма и примеры прекрасного.

16. А. Аросев-Каширин. Цыганочка. 2017. Бумага, чернила, акрил. 50×65. Из собрания журнала «Русская галерея — XXI век». A. Arosev-Kashirin. Gypsy. 2017. Paper, ink, acryl. 50×65. From the collection of the journal “Russian Gallery — XXI Century”

На картине Александра «Да Винчи» мы видим старого, но еще крепкого атлета с развевающимися бородой и клоками седых волос в момент, когда он, преодолев земное притяжение, отрывается от земли, надеясь на мощь крыльев, надетых на руки и символизирующих силу человеческого разума. Герои многих картин Александра — люди старшего поколения, на лицах которых глубокими морщинами отпечатались жизненный опыт, сила мудрости, радость побед и тяжесть страданий. Художник обобщает черты великих старцев до уровня былинных героев, выразив их в масштабных работах «Хлебный Дед», «Дед Время», «Солнечный Дед».

17. А. Аросев-Каширин. Дед Солнце. 2021. Холст, акрил, графит. 200×170. A. Arosev-Kashirin. Sunny Grandfather. 2021. Canvas, acryl, graphite. 200×170

Как прекрасен момент возвращения в наш реальный, хотя и сложный мир, представленный на картине «Белые ночи»! Набережная Санкт-Петербурга, вдали видна Адмиралтейская игла. Молодые и стройные девчонки — грации в балетных пуантах разминаются в танцевальных упражнениях, опираясь на гранитный парапет как на символ вечности великого искусства.

18. А. Аросев-Каширин. Хлебный Дед. 2020. Холст, чернила, графит. 170×200. A. Arosev-Kashirin. Bread Grandfather. 2020. Canvas, ink, graphite. 170×200

Подводя итоги аналитической статьи-исследования, хочу сказать: в лице художника Александра Аросева-Каширина мы имеем уникальный пример продолжателя классических традиций жанра графического рисунка. Масштабная величина полотен художника коррелируется с глобальностью визуальных образов, с новым уровнем выставочного взаимодействия автора с современным зрителем в пространствах больших залов музейных галерей.

19. А. Аросев-Каширин. Дед Время. 2021. Холст, акрил, графит. 200×170. A. Arosev-Kashirin. Grandfather of Time. 2021. Canvas, acryl, graphite. 200×170

Творческий метод Александра Аросева-Каширина отражает актуальные проблемы XXI века средствами классического жанра графического рисунка в стилистике притчи романтического символизма, который создает особый уровень интеллектуального осмысления связи веков мирового искусства с пониманием злободневности современных вопросов бытия. Пожелаем художнику успеха и широкого признания в среде художественной общественности, критиков и коллег-художников!

20. А. Аросев-Каширин. Да Винчи. 2019. Картон, оргалит, карандаш, акрил. 160×100. A. Arosev-Kashirin. Da Vinci. 2019. Cardboard, hardboard, pencil, acryl. 160×100

The artist's double surname preserves the memory of the pleiad of great actors of the Russian theatre scene: Sasha's father is People's Artist of the RSFSR Boris Kashirin, mother — Honoured Artist of the RSFSR Elena Aroseva. Aleksandr was born in January 1961. Sasha's childhood consciousness was formed in the backstage of the Omsk State Academic Drama Theatre in the stream of rehearsals and premiere celebrations. The artistic impressions of the young talent will later become the main creative device in the depiction of the characters of the “human comedy”, from which he will create (depict) his magnificent theatrical troupe, being both a screenwriter and a director of narative-mimic scenes in the genre of “cabaret” on the “stage opening” of the white sheet.

The year of 2013 can be considered the beginning of Aleksandr's meaningful professional artistic and exhibition activities. He stopped working in medicine and with naive boldness devotes himself to creating his own original handwriting in the traditional, fully studied genre of graphic drawing, which has a huge classical educational base. For Aleksandr, white sheets of paper 30×42 cm in size, on which the first professional exhibition works were created, grew eventually to cardboard and canvases of gigantic dimensions of 150×200 cm in accordance with artistic goals and the scale of personal expression. The artist's collection includes more than 200 works, many of which have found their rightful place in private collections in Russia and abroad. Today, Aleksandr is the winner and awardee of numerous professional graphic competitions, a member of the Union of Artists of Russia (2017). His pictures are recognizable at any exhibitions, and the style of romantic symbolism in which the artist works always finds a response in the hearts of modern viewers.

Scientific achievements of the 21st century in the field of nuclear physics, quantum mechanics and astronautics may turn out to be just children's knowledge in the face of the Almighty, depicted in the picture “Storyteller” by the talented artist, thinker and philosopher Aleksandr Arosev-Kashirin. Three astronauts on an unknown planet meet a wise old man, exceeding them in size more than ten times. The artist paints the image of an eternal intellectual person in glasses, with a fashionable ponytail of hair on the back of his head, bent over the book of historical destinies, modestly, without unnecessary pathos, sitting on a stool that reminds us of an element of a cheap kitchen set. Elves that personify thoughts fly around, the nearest planet is visible without telescopic devices, and it testifies to the global worldview of the great old man.

In this plot, I see the identity of the intellectual and psychological image of the artist with the image of the hero of the painting “Storyteller”: he is wise in his abstraction from the petty worries of being, a spiritual seer of the meaning of human existence, and very good-naturedly humorous in understanding the tragicomedy of a “little man” who opposes the forces of evil and injustice alone.

The artist's analytical ability to differentiate and comprehend events in the timeless space of a philosophical parable, to present on canvas/cardboard clown jester scenes — farces, using the metaphorical technique of awakening the main associative memory of the audience, causing emotional empathy and cognitive resonance (“Puppeteers”, “Jesters Balakirevs”) deserves respect.

I think that a work of Aleksandr, dedicated to the great Spanish artist Francisco Goya, is programmatic and significant and it gives us a key to the artist's understanding of the moral role of the Artist as an objective chronicler of the historical state of society (“Goya”).

The image of Goya appears in the picture from the darkness of centuries at the moment of philosophical reflection. In order to see better his strokes on the plane of the canvas, the artist placed on the outside of the crown of his wide-brimmed hat the remnants of burning guttering candles, which give glares of light, figuratively symbolizing the loss of romantic and divine illusions. A heavy-boned, stern face with a thin line of compressed lips crowns the gaze, turned into the unknown distances of the recesses of the human soul. There are two equal centres in the picture — Artist's Face and Hand, which is devoid of court beauty! Senile, permeated with a network of inflamed veins, knotty in joints, the master's hand holds a cane of the hand that goes far beyond the picture — into infinity.

The work “Goya” is a tremendous hit and creative success in revealing an artistic image. Based on the filigree technique of drawing, Aleksandr, seized by the creative passion of embodiment, like Pushkin, does not think about the movement of the stylus: “And fingers ask for a pen, a pen for paper, a minute — and the poems will flow freely!”

“It's easier for me to breathe when working with a large canvas (cardboard, paper)”, — says the artist. It's hard to believe, but, according to the artist, the entire arsenal of artistic tools is concentrated on the tip of the lead of a graphite pencil! The artist easily copes with the scale of a multi-figured composition on gigantic picture formats, taking into account the special graphic relations of the space of objects to the background of the plane. He uses an inverse black-on-white and white-on-dark pencil drawing technique with accentuated highlights produced with perfect white acrylic paint.

Deep knowledge of artistic anatomy allows Aleksandr to be accurate in depicting muscle fibers and joints, facial wrinkles of older people in certain emotional states, and, finally, accurately convey the meaning of the physical movements of characters in theatrical mise-en-scenes and even in dances.

The artist is a master of transferring chromatic tones and shades of grey graphite, he creatively uses the techniques of chiaroscuro, reflection — reflex, textured shading, achieving an illusory tangibility of figures and objects. He uses effectively ready-made sheets of tinted cardboard, creating a whole series of paintings in a certain tone: “mood colour is blue”, or green, or red, or maybe black. In works of large sizes, the artist creates the desired mood tone himself. After viewing many pictures, one gets the impression that we see a wall fresco or a bas-relief of an architectural frieze, and sometimes a sketch of a model casting from bronze for temple decorative art. And here it is necessary to introduce into the narrative a not quite familiar, but essentially defining, art criticism term — “monumental graphics”.

The literary part of the titles of the artist's works, in my understanding, is comparable to the Aesopian language. The titles rather disavow the essence of what is happening, hanging a neutral flag of romantic symbolism.

The artist depicts a white crow on a dark background of a multi-storey jungle of skyscrapers, as if separating the dissimilarity of his perception from the norms of a notorious society, mired in the rain of everyday life and permeated with contradiction lightnings (“White Crow”).

All mentally living things are concentrated in the image of a dog in the foreground of the cardboard and it is incompatible with the black silhouettes of the bulk of buildings in the background of the picture, which, although called “Dawn”, is formally executed in the theatrical technique of “counterlight”, emphasizing the ominous outline of buildings against a light background.

The artist symbolically gives his next picture, in which the artist reveals the endless cycle of human destinies, the title “Marathon”. On a sheet of cardboard of huge dimensions (200×170 cm), we see a mass of primitive human individuals, completely filling the space of the picture and frozen under the artist's gaze in the convulsive movements of the rhythm of a disco, called in modern slang “a party”. Only one couple out of a thousand, located in the lower corner of the picture (closer to the audience), is marked with a bunch of lilies of the valley, carrying a fresh scent of the spirituality of relationships.

Another picture depicts thick transparent glass separating the glamorous world of skyscrapers from the audience's curiosity. The artist gives the picture the title “Hot Evening”. The title is again a riddle. The rays of the setting sun really hide behind the silhouettes of the elite urban development. But an attentive viewer notices a bullet-shot hole with characteristic cracks spreading from the centre on the display glass! The glass is broken! Clean air with free flight of sparkling dragonflies must penetrate the enclosed space. The position of the artist is obvious!

Aleksandr manifests his philosophical and ethical views on the meaning of the existence of an individual in the period of time allotted to him or her for life. The artist, by means of visual work, offers the viewer a variety of possibilities for the existential choice of the spiritual path. In the picture “Gothic”, two profi les of the same person are presented in a rectangle of black sheet in a mirror image, having both common and individual features of a psychological portrait. On the ears of one is a flying elf, a symbol of poetry. The other has chains with Catholic crosses threaded into his earlobe. There are two paths under one branch of the vine — life.

The topic of responsibility for one's choice is in the picture “Prayer”: a man ecstatically prays by candlelight. Another subject shows the extreme tension of a person, in a state of esoteric meditation, standing on top of a rock and turning to heavenly forces (“Clouds”).

One of the iconic works is the diptych “Queue”. We are all participants in an inexorable march to the moment of no return, but the happiness of enjoying the years of a given life prevails in the philosophy of our society. Amazing psychological images of char acters “walking through life” are captured by Aleksandr by means of figurative types, a variety of angles, mise-en-scenes of physical actions, mimic relationships and many more elusive nuances showing the artist's true skill.

One of the main philosophical problems of mankind, touched upon by the artist, is the inevitability of the end of the path of life. Aleksandr's close spiritual connection with his mother Elena Aleksandrovna Aroseva was present throughout her entire earthly life. In the picture “Winter Alley. Mother” the bent branches of the trees form a vault — a tunnel over the road leading into the distance. The female figurine, leaving an unfinished book on the bench, moves towards the bright window of “transition” to another reality.

And of course, as a symbolist artist, Aleksandr wants to imagine mystically the fate of earthly civilization after a hypothetical cosmic catastrophe. In the triptych “Life After...” the artist, using tinted red cardboards (150×100 cm), models esoteric subjects of the most probable behaviour of the few surviving representatives of the intellectual world in the primitive conditions of the wild. The essence of the metaphor is that we are eternal wanderers in the harsh laws of entropy of cosmic transformations.

In contrast to the harsh reality, Sasha paints his ideal utopian world of beauty and joyful impressions. The height of children's happiness is the ice cream giveaway in the picture of the same title “Ice Cream Giveaway”. The numerous scenes of the square buffoonery theatre for children (“Hatters”) and, of course, with subtext for adults (“Game over”) are amusing. The artist subtly feels the specifics of costumed street performances, which break the monotony of life and create the holiday the very moment the actors appear in extravagant clothes.

The dance element of rhythmic movements is noted precisely in Aleksandr's pictures: “Dance of the Dervishes” — a sacred meditative ritual to achieve a trance state; “Gypsy Dance” — a mystical dance of a group of gypsies, the soloist's hair takes on a resemblance to Medusa Gorgona; “Hari Krishna. Following the Sun” — a ritual dance-procession of the Hari Krishna followers, performed in the genre of shadow theatre, and many other pictures with this kind of subject.

The artist's scriptural craving for creating other versions of the continuation of fairy-tale parables was embodied in a series of pictures “Forbidden Tales” (“Vendetta”, “Buratino”).

An important work of this direction is, to my mind, the picture “Orange Summer” (170×200 cm). The field, dotted with dandelions, is full of free flight of parachute seeds and delights children, who, together with their grandmother, soar emotionally in the space of the picture, finding joy in this levitation. For an artist, a metaphysical fl ight is a philosophical breakaway from the frailty of being, freedom in a pure esoteric form. In the picture “Blue Mood. Dreams” naked beautiful bodies of people in a sleepy state rise above the boxes of skyscrapers. The hero of the picture “The Little Prince” moves easily to different planets, getting acquainted with the far-fetched rules of behaviour of members of society, remaining true to his fair and poetic, romantic soul.

The end of a favourable illusory mood was depicted by Aleksandr on the monumental work “Where the Circus Went”. A drooping line of wagons, accompanied by tired actors, albeit strong men, goes into the fog of bad weather, into the rain.

And then we are looking for spiritual forces in the history of the past, we look back at the great figures of the world art who left their messages for our time and the distant future, for centuries, who captured the creed of humanism and examples of beauty in their works.

In Aleksandr's picture “Da Vinci” we see an old, but still strong, athlete with a fluttering beard and clumps of grey hair at the moment when he, overcoming gravity, lifts off the ground, hoping for the power of wings, dressed in his arms and symbolizing the power of the human mind. The heroes of many of Aleksandr's pictures are people of the older generation and life experience, the power of wisdom, the joy of victories and the severity of suffering are imprinted on their faces. The artist generalizes the features of the great elders to the level of epic heroes, expressing them in the large-scale works “Bread Grandfather”, “Grandfather of Time”, “Sunny Grandfather”.

How wonderful is the moment of returning to our real, but complex world, presented in the picture “White Nights”. The embankment of St. Petersburg, the Admiralty Needle is visible in the distance. Young and slender girls — graceful in ballet pointe shoes, warm up in dance exercises, leaning on a granite parapet as a symbol of the eternity of great art.

Summing up the results of the analytical article-research, I want to say: Aleksandr Arosev-Kashirin is a unique example of the successor of the classical traditions of the genre of graphic art. The scale of the artist's canvases is correlated with the global nature of visual images, with a new level of exhibition interaction between the artist and the contemporary viewer in the spaces of large halls of museum galleries.

The creative method of Aleksandr Arosev-Kashirin reflects the current problems of the 21st century by means of the classical genre of graphic art in the style of the parable of romantic symbolism, which creates a special level of intellectual understanding of the connection between the centuries of world art with an understanding of the topicality of contemporary issues of life. We wish the artist success and wide recognition among the art community, critics and fellow artists!